Налоговая душит банкротство. Время еще есть, шансов изменить нет

«Не простили, а отняли»: почему столько возмущения

Сумма в 12 трлн рублей взялась не случайно — именно столько было «прощено» гражданам в ходе процедуры банкротства. При этом, как отметил Чекмышев, ситуация только ухудшается, то есть, тех, кому списывают долги становится больше.

Только в 2020 году было прощено долгов на 3,4 трлн рублей. При этом сроки банкротства также растут. Если еще недавно установленный срок в два года превышала каждая третья процедура, то за последний год количество затянувшихся банкротств снизилось и достигло 63%.

«12 трлн рублей потеряла экономика за пять лет, столько было списано долгов. Это то, что потеряли кредиторы, то, что они собирались вкладывать в бизнес, то, что должно было быть кровью экономики, заморожено, затромбировано институтом банкротства», — заявил замглавы налоговой.

Что еще не нравится налоговикам

Главная претензия налоговика заключается в том, что кредиторы не получают назад свои деньги. И это логично — процедура банкротства списывает невозвратные долги, в этом и есть ее смысл. Значит, можно сделать вывод, налоговикам не нравится сам факт прощения долгов. А значит, процедуру будут менять и кроить до тех пор, пока она не станет эффективной для кредиторов.

Как отметил Чекмышев, сейчас активы при банкротстве продаются в среднем в пять раз дешевле своей реальной стоимости, а кредиторы получают не более 5% от общей суммы задолженности. То есть, упущенная выгода кредиторов от распродажи имущества должников составляет около полутриллиона рублей! Цифра взялась не случайно – столько, по подсчетам налоговиков, составляет разница между общей рыночной стоимостью активов и ценником на торгах.

Чиновник подчеркнул, что сейчас банкротство в России — это процесс фактического закрытия бизнеса и освобождения владельцев от долгов. Он обратил внимание, что большинство банкротств юридических лиц заканчивается полной ликвидацией (92,2%), при этом, по подсчетам сервиса «Федресурс», 38% компаний входят в процесс банкротства уже без каких-либо активов.

В то же время, согласно данным судебного департамента Верховного суда России за 2020 год, 72% предприятий из процедуры внешнего управления и финансового оздоровления оказываются в процедуре банкротства. При этом реабилитироваться успевают всего 2%, что больше похоже на погрешность, чем на результат. В США этот же показатель доходит до 30%.

Как отметили эксперты, присутствующие на конференции, в российском сообществе однозначно существует запрос на проведение реабилитационных процедур, потому как не всегда должники готовы начинать свое банкротство, а кредиторы в рамках финансовой и экономической нестабильности желают вернуть свои деньги как можно скорее.

При этом в каждом втором банкротстве единственная и последняя возможность взыскать долг — это привлечь собственников или других заинтересованных лиц, которых можно назначить выгодоприобретателем, к субсидиарной ответственности. По итогам 2020 года к ней было привлечено 3191 человек. О том, как и кого к ней привлекают, мы писали ранее.

При этом конкурсное производство обычно длится почти два года. Чем крупнее предприятие, тем дольше идет процесс. Банкротство стратегических объектов проходит в два раза дольше, чем у обычных фирм. Как подсчитали эксперты, если вторые справляются в среднем за 752 дня, первым нужно около 1716 дней.

«Халява кончилась»

Тут стоит напомнить, что в мае этого года правительство внесло на рассмотрение в нижнюю палату российского парламента законопроект, который должен полностью реформировать институт банкротства в России. Разработали проект Минэкономразвития и Федеральная налоговая служба. Беря во внимание слова Чекмышева, не сложно догадаться, в чем заключается смысл новой реформы.

В пояснительной записке все выглядит красиво — там отмечено, что новый закон сможет сделать институт банкротства инструментом финансового оздоровления: он очистит бизнес-ландшафт от неэффективных игроков, восстановит платежеспособность, позволит собственникам попытаться еще раз начать дело с чистого листа.

«Законопроект критикуют все: банки, системные кредиторы, арбитражные управляющие — это признак качества. В такой конфликтной среде ни одно решение не может устраивать все стороны на все 100%», — заявил на конференции замглавы налоговой.

Однако, если вглядеться в закон, становятся понятны причины возмущения всех, кроме составителей.

В частности, документ предполагает отмену вспомогательной процедуры наблюдения, замену финансового оздоровления и внешнего управления единой процедурой реструктуризации.

И должник, и кредиторы за четыре месяца могут придумать и утвердить план реструктуризации. Причем последняя может быть растянута на срок не более чем четыре года. При этом кредиторы на собрании могут своим решением продлить реструктуризацию до восьми лет.

Чтобы сделать реализацию имущества эффективнее (читай — продавать имущество должников подороже), к торгам предлагают привлекать всех, даже физиков. А для того, чтобы объявления увидело как можно больше заинтересованных лиц, будет создана специальная площадка в виде маркетплейса с форматом англо-голландского аукциона, при котором возможна игра как на повышение ставок, так и на понижение в рамках одной сессии. Последнее должно увеличить скорость реализации.

Дабы избежать контролируемых банкротств, при которых арбитражником назначается «свой человек», управляющих предлагается назначать из открытого рейтинга случайным образом. И вознаграждение такого специалиста будет зависеть исключительно от результатов процедуры.

«Арбитражный управляющий должен перестать быть бенефициаром института банкротства, он должен стать менеджером», — заявил замглавы налоговой.

Так много вопросов, так мало ответов

Глава «Федресурса» комментирует закон с осторожностью. По мнению Алексея Юхнина, новые законодательные поправки помогут обеспечить независимость арбитражных управляющих на входе в процедуру, а вот сохранится ли эта независимость в дальнейшем — большой вопрос.

И действительно, если зарплата арбитражного управляющего будет зависеть, например, от суммы возвращенных средств, он уже не сможет быть независимым лицом, чья задача — соблюдать интересы всех сторон. Кроме того, штрафные санкции за «затягивание» процедур выглядят крайне странно: в ходе банкротства есть процессы, скорость которых от арбитражного управляющего ну никак не зависит. Например, он не может контролировать суд, который может отложить дело на самый последний день по своим внутренним причинам. Этот же момент подметил и глава «Федресурса».

По мнению Юхнина, новый законопроект никак не ускорит процедуру банкротства. Однако это может сделать отказ от обязательного «просуживания» долга.

Главной же опасностью нового закона остается то, что процесс списания долгов — банкротства — превратится из экономически неэффективной процедуры в экономически эффективную. Другими словами, законодательно будет сделано все, чтобы списать долги стало фактически невозможно. Тогда люди будут вынуждены продолжать тянуть годами непосильную кабалу, но платить кредиторам, а те вкладывать средства в экономику и… давать в долг новым должникам.

То, что закон примут, сомнений нет, осталось определиться со временем. Поэтому, если вы задумывались о списании своих долгов, лучше не тянуть, а обратиться к профессиональным юристам в Национальный центр банкротств уже сейчас.